Операция «Купол»
Автор – Елена Федосеева
(Нажмите на название, чтобы прочитать весь текст)
Лето 2020 года, второй год работ на унежемской Никольской церкви. В прошлом году отряд первопроходцев поставил леса с трех сторон, но с четвертой – южной – не успел, также как не успел поднять самый верхний ярус лесов вокруг купола (кубоватого завершения). Сейчас планировались три экспедиции. Первая (в июне) должна была достроить леса. Вторая (в начале июля) снять купол и собрать его на земле. Третья (в конце июля) – сделать временные крыши над куполом и над обезглавленным четвериком. Я «села на хвост» к первой, июньской.
В том году мы встретились с большими трудностями, связанными с доставкой. Иосиф Павлович, возивший нас в Унежму два предыдущих раза и всячески помогавший, сейчас поехать никак не мог. Задача доставки в Унежму 8-ми кубов досок и 10-ти человек отряда выглядела безнадежно. С огромным трудом Никита смог договориться с местными мужиками, обещавшими отвезти (две машины плюс трактор). Тракторист бил себя в грудь и клялся, что знает дорогу (два других водителя честно признались, что дальше Подваженья никогда не ездили). Выглядело всё это не слишком надежно, но другого выхода не было.
Выезд назначили на 3 часа ночи (расписание на море диктуют не рассветы и закаты, а приливы и отливы – ехать нужно на убывающей воде). Первая машина заберет нас у гостевого дома в Абрамовской, вторая машина и трактор, загрузившись досками, будут ждать у переправы.
Ровно в три часа, в полной боевой готовности, мы ждали на улице, но машины не было. Все немножко нервничали (больше всего, я полагаю, Никита) – как бы что не сорвалось. Машина подъехала только через час (а вода не ждет). К пол пятому утра были у переправы – а там никого! Ночка выдалась прохладная, над рекой туман, на траве – иней (морозец, однако, а ведь на дворе июнь!) От дыхания пар, ноги в резиновых сапогах немеют, руки ледяные. Сейчас бы чайку горячего. Но где же вторая машина и трактор? – ведь вода не ждет…
Наконец дозвонились – оказалось, трактор сломался. Только через полтора часа послышалось, наконец, далёкое тарахтенье – едут!
Сколько часов мы тащились до моря и с какими мучениями – не передать словами. Машины по очереди застревали в грязи, по очереди вытаскивали друг друга (а как лихо «мчались» мы в прошлом году с Иосифом…) Когда мы с горем пополам выбрались наконец на берег, стало очевидно: опоздали. Вода прибывала на глазах, ехать дальше было нельзя.
Семь часов на низменном болотистом берегу, где нет ни деревца, ни сухой кочки, а мы ведь почти не спали… Где тучами вьется комарье (а комары здесь не такие, как в подмосковье, здесь звери а не комары – большие, рыжие, они с разлёту впиваются жалом в кожу, и только потом приземляются).
Водители, привычные ко всему, забрались в кабину и захрапели. Оля достала плитку, согрела чая, и жизнь стала чуточку веселее. Как мало нужно иногда для счастья... Ребята расстелили в кунге спальники, кто на скамейках, кто прямо на полу. Оля не спала, платком выгоняя в окошко комаров и назойливых оводов. Я спасалась тем, что пошла гулять по куйвате (в море комаров меньше), пока вода не прижала меня к берегу. Семь долгих мучительных часов…И почему время иногда летит, а иногда ползет, как улитка?
Наконец двинулись дальше. Оказалось, что водитель трактора знал дорогу чисто теоретически. Он всё время спрашивал нас, где лучше проехать, и чаще других увязал в жидкой няше, тормозя движение. В Унежму добрались только к вечеру.
В тот год отряд жил в Заполье (часть села по бывшему почтовому тракту), в доме, недавно купленном жителями Малошуйки. «Домом с двумя соснами» называли его в деревне. Почему «с двумя»? – удивлялись ребята, пока не нашли под столиком на улице пенёк (чем-то одна сосна не приглянулась новым хозяевам, и ее срубили). К работам приступили на следующий день.
Я жила отдельно на другом конце деревни, гуляла, загорала, купалась, когда позволяла погода, а вечером заходила «на огонек». Идти домой по пустой деревне (кроме нас, в Унежме никого не было) было страшновато. Мимо «дома с привидением» я бежала почти бегом, и как же поддерживал меня огонек в окошке на краю Заполья. Оглянешься – а он всё светится, значит я не одна!
Первый отряд 2020-го года свою задачу выполнил (хотя иногда приходилось работать допоздна). Теперь, с верхнего яруса лесов, купол можно было рассмотреть со всех сторон. Стали видны бойницы, сделанные в обшивке в годы Великой Отечественной войны, остатки площадки для пулемета и даже скамеечки для пулеметчиков. В войну Унежма была в прифронтовой полосе, и здесь дежурил женский взвод (5 или 6 человек), охраняя правительственную связь и наблюдая за воздухом. 
В один прекрасный день в Унежму пришла яхта. Появление нового человека – событие в деревне, и я, конечно, пошла знакомиться. Прибывшего звали Олег Борисович. Оказалось, что он потомок унежомов, не был здесь с 91-го года. Его бабушка, Анна Куколева, жила в домике под Великой варакой, и Олега отправляли к ней на лето. (В 1980-х годах этот дом еще стоял, я его помню).
«Я думал, здесь никого нет, а тут, оказывается, работа кипит! – удивляется Олег Борисович. – Сюда, в купол, мы пацанами по простенку лазали курить – от бабушек прятались. Здесь пол был, здесь мы на скамеечках сидели и курили. Помню, как в церкви телят закрывали. В Пекарне корма держали, а кормушки – лотки – на улице были. Пастухи в них отруби запаривали, и на ночь телят в церковь загоняли».
Вид с лесов открывается потрясающий. Но какую ужасающую картину представляет собой сам купол! С верхнего яруса это видно особенно отчетливо. Его ведь только пальцем тронь, и он рассыплется, как спичечный домик! Как его снимать? Еще и четверик за собой потянет, и рухнет не только купол, но и вся церковь… Сейчас, когда до купола можно дотронуться рукой, задача казалась абсолютно невыполнимой.



В то лето мне удалось выбраться в Унежму еще раз – в августе. Иосиф Павлович привез нас с подругой на полтора дня, когда сам ехал туда по делам. Я уже знала, что вторая и третья экспедиции «Общего дела» благополучно состоялись, что купол снят и собран на земле, но поверить в это было трудно. И только когда увидела – поверила. Невозможное стало возможным. Вот оно, перед глазами! Что помогло? Мастерство? Опыт? Вера?



А какая крыша над куполом! Вот это крыша, ничего себе «временная»! Сколько раз унежемские дачники пытались ремонтировать крыши своих домов, но доски срывало ветром, рубероид рвался в лохмотья, и крыши опять отчаянно протекали, и их опять ремонтировали, из года в год, с покорной безнадежностью. Но та, которую «Общее дело» поставило над куполом, могла бы, наверное, простоять века. И кстати, она была проверена на прочность в ту же ночь.
В ту ночь на Белом море разыгрался шторм. В Унежме я видела много штормов, но такого – никогда. Завывание ветра в щелях, дребезжание стёкол, льющаяся с потолка вода, непонятные стуки на чердаке, непроглядный мрак за окном – всё это привычно уже давно. Но в ту ночь я впервые почувствовала какой-то утробный животный ужас: дом дрожал не от ветра, а от того, что дрожала сама земля, весь мыс Бранница, на котором стоит деревня – так сильно бились об него волны.
Наутро ветер стих, небо засинело. Не без опаски подходили мы к церкви: выдержала ли?
Она выдержала. А ведь, не сняли бы вовремя купол, именно этот шторм мог бы оказаться для нее последним.
This site was made on Tilda — a website builder that helps to create a website without any code
Create a website